Современного французского автора Эрика-Эмманюэля Шмитта (Eric-Emmanuel Schmitt, род. в 1960) можно с уверенностью назвать пи­сателем, который призван дарить людям надежду в наполненном разо­чарованиями мире. Он привлекает читателя легкостью и ясностью из­ложения при глубоком идейном содержании своих произведений, не­банальным ракурсом изображения вечных проблем, «знакомыми не­знакомцами» — персонажами. Шмитт находится в поиске таких жанро­вых форм, которые отразят его философский взгляд доступно и понятно: так, как до него делали это просветители, — Дидро, Вольтер, Руссо.

Своеобразие творчества Шмитта во многом объясняется его отнюдь не обывательским интересом к философии. Закончив одно из самых пре­стижных учебных заведений Франции — Высшую нормальную школу в Париже, — он целиком посвятил себя изучению этой науки, результатом чего явилась докторская диссертация на тему «Дидро и метафизика».

Как драматург Шмитт становится известным с 1991 года, когда на сцене Королевского Шекспировского театра в Великобритании была впервые поставлена его пьеса «Ночь в Валони» (La nuit de Valognes), за­воевавшая симпатии публики и критики. Вскоре зрители смогли увидеть пьесу «Гость» (Le Visiteur), постановка которой в 1994 году принесла молодому автору три премии «Мольер».

В целом творчество Шмитта можно обозначить как философско-художественное, поскольку он разрабатывает не только собственную эстетику, но и этику творчества. Имено видение вещей, а не особенность их вербального воплощения выделяет Шмитта из ряда других современных французских писателей.

Духовное становление Шмитта складывалось преимущественно под влиянием мыслителей эпохи Просвещения. Объясняется это тем, что бу­дущий драматург, занимаясь написанием диссертации о Дидро, не мог обойти стороной время, в котором творил известный мыслитель, — один из ярчайших представителей своей эпохи. Дидро является для Шмитта примером того, каким должен быть писатель: уметь выразить в доступ­ной форме размышления над сложными, а порой и вовсе неразрешимы­ми вопросами, воплощать философские идеи в сказках, пьесах, диалогах. Этот просветитель близок Шмитту и тем, что он изначально не претен­дует на истину в конечной инстанции. Он отвечает на вопросы, которые сам же ставит в своих произведениях, но всегда сомневается в ответах.

Просвещение было не только эпохой философии, но и эпохой театра. Современный Шмитту постмодернизм обозначен французским философом Ги-Эрнест Дебором как «век спектакля». Как и просветители, Шмитт увлечен драматургией. Вслед за Дидро, он признает, что театральное ис­кусство обладает специфическими особенностями, делающими произведе­ния уникальными, не имеющими аналогов в других родах и видах искусст­ва. Театр оказался близким духу двух эпох — Просвещения и постмодер­низма. Жизнь сама идет навстречу театру, подсказывая интересные сюже­ты и коллизии, наполняя старые формы новым содержанием. Для просве­тителей изобличение сущеествующего порядка, срывание масок — главные задачи драматургии. Цель Шмитта — поиск ответов на волнующие его вопросы. Он освобождается от острой социальной проблематики, свойственной драматургам Просвещения, и сосредоточивается на внутреннем мире человека. Категоричность социальной критики просветителей замещается в творчестве Шмитта диалогичностью, присущей современному искусству. Для автора диалог — это шаг на пути к истине. По этой причине он вспоминает людей, которые умели вести беседу, и в какой-то мере изменили мир: Сократ, Иисус, Фрейд.

Одной из главных в творчестве как просветителей, так и Шмитта яв­ляется религиозная тема. Просветители были единодушны в понимании церкви как социального института, говоря о ней как о цитадели фанатизма и невежества. Вопрос же о существовании Бога был предметом острых споров между ними. Среди философов эпохи Просвещения были как атеи­сты, так и деисты (деизм — учение, согласно которому Бог, сотворив мир, больше не вмешивается в его дела, в законномерное течение событий). В творчестве Шмитта клерикальная тема коррелирует с вопросом существо­вания Всевышнего, которому посвящены некоторые известные произведе­ния автора, — «Евангелие от Пилата», «Оскар и Розова Дама». В рассмат­риваемой пьесе «Гость» Шмитт раскрывает деистскую концепцию невме­шательства словами самого Бога: «В тот момент, когда я сделал людей свободными, я потерял всю мою власть над ними».

Сталкивая в одном произведении убеждения деизма и атеизма, Шмитт переносит действие пьесы «Гость» в кабинет доктора Фрейда. Историческая реальность — Вена, Вторая мировая война. Пожилой Зиг­мунд Фрейд тяжело переживает победу нацизма. Дочь доктора, Анну, забирают на допрос в гестапо. Фрейд остается один. И в минуту невы­носимого горя к нему в кабинет неожиданно проникает неизвестный (Незнакомец) и спрашивает: «Не хотите побеседовать?». Таинствен­ный собеседник (не Бог ли?) искал для диалога антагониста, признавая, что нет ничего скучнее, чем разговаривать с единомышленниками. По­степенно действие пьесы организуется вокруг сомнений Фрейда и его желания поверить в то, что Незнакомец — это и есть Бог. Доктор от­крывает собеседнику душу, спрашивает о том, что хотел бы спросить у Господа. Возвращение дочери прерывает диалог Фрейда и его гостя -Незнакомец уходит. Сумел ли он доказать ученому свою истину? Этот вопрос остается открытым. Но вечное философское сомнение — сквозной мотив творчества Шмитта — исчезает к концу произведения: «Фрейд: Это странно, но я чувствую себя так, будто избавился от занозы, что давно во мне сидела… {} Незнакомец: Это было сомнение».

В вопросе выбора жанровых форм новаторство эпохи Просвещения по отношению к классицизму заключается в том, что просветители не ограничивали свою фантазию: вспомним философскую повесть Вольтера «Задиг, или Судьба» — эклектичный образец, совмещающий черты философского романа, сказки-аллегории, плутовского романа, новеллы рококо. Вольное обращение с жанровыми формами свойственно и пост­модернистам: «Гость» — типичная драма, но очивидны в ней и элементы эпических жанров. Это связано с тем, что уже начиная с конца XIX века в истории театра можно проследить все возрастающую тенденцию ко вклю­чению прозы в структуру драматургических произведений.

Одним из встроенных в пьесу «Гость» жанровых образований является философская повесть, пришедшая из литературы Просвещения. В ней ве­дется речь о путешествиях героя, приобретении им опыта, поисках ответов на вечные вопросы. У Шмитта Фрейд не путешествует во времени и про­странстве, однако благодаря Незнакомцу на протяжении беседы меняются его взгляды. Как и в философской повести Вольтера, герой познает другие истины и начинает сомневаться в правильности ранее существовавших. Следует упомянуть и сказку — выдуманное повествование с обязательным введением чудесного, целью которого является и заинтересовать читателя, и воспитать его. Такая разновидность сказки, как философская, призвана побудить к размышлению и найти ответы на сложные вопросы, порой аллегорические или символические. Таким образом, акцент в такой сказке делается не на чудесное, а на философское, подтекстовое. Фрейд, герой пьесы «Гость», живет в материальной действительности, в определенном времени и обозначенной точке пространства, условно являясь нашим современником со свойственной ему манерой разговаривать, думать, сомневаться. Чудесное, казалось бы, отсутсвует. Но именно таинственный и чудесный характер приобретает сам факт беседы Фрейда и Бога.

Еще одно эпическое жанровое образование, к которому имеет отно­шение «Гость», — это притча, которая с содержательной стороны харак­теризуется тягой к глубине и мудрости религиозного порядка. Мир вещей упоминается в ней лишь по необходимости, действующие лица -субъекты этического выбора, а не объекты творчества. Пьеса «Гость» от притчи наследует глубинный смысл действия, разворачивающегося на сцене, при скудности его внешнего оформления.

Следует отметить, что новаторство просветителей в стиле драматур­гических произведений заключалось в их стремлении преодолеть де­кламационный характер классицизма и приблизиться к естественной манере речи. Часто диалоги в просветительских драмах строились на искусстве им­провизации с привнесением элементов юмора. Именно этот тонкий юмор персонажей Шмитта объединяет его с просветителями. Описание трагиче­ских событий у драматурга сопровождается иронией, которая понятна чита­телю: Фрейд, рассуждая о страхе перед старостью, определяет ее как «бо­лезнь, которая затрагивает только молодежь».

В эпоху, когда искусство не рассматривают более в качестве серьез­ного занятия, а желают видеть в нем лишь забаву, которой чужды пафос и глубинный смысл, Шмитт, используя в своем творчестве и правила «красивой игры», придерживается, однако, мнения, что искусство дол­жно быть функционально. Ему, как и просветителям, больше по вкусу, если читатель скажет ему не «браво», а «спасибо» за реальную пользу его книг. Ценности, которые позаимствовал Шмитт у эпохи Просве­щения, обнаруживаются в философичности содержания пьесы «Гость», свободной манипуляции элементами различных жанровых форм, в кон­цепции главного героя произведения. Рассматривая данную эпоху в ка­честве источника идейного и художественого обогащения, Шмитт не теряет свою творческую индивидуальность.

 

Администрация проекта Rustudent.com просит помощи в поиске автора данного материала и его первоисточника, поскольку данная статья поступила в редакцию без этой очень нужной нам информации.